С.ЕСЕНИН

[ПежоN]

гаснут красные крылья заката,
тихо дремлют в тумане плетни.
не тоскуй, моя белая хата,
что опять мы одни и одни.

чистит месяц в соломенной крыше
обоймленные синью рога.
не пошел я за ней и не вышел
провожать за глухие стога.

знаю, годы тревогу заглушат.
эта боль, как и годы, пройдет.
и уста, и невинную душу
для другого она бережет.

не силен тот, кто радости просит,
только гордые в силе живут.
а другой изомнет и забросит,
как изъеденный сырью хомут.

не с тоски я судьбы поджидаю,
будет злобно крутить пороша.
и придет она к нашему краю
обогреть своего малыша.

снимет шубу и шали развяжет,
примостится со мной у огня.
и спокойно и ласково скажет,
что ребенок похож на меня.

[ПежоN]

клён ты мой опавший, клён заледенелый,
что стоишь нагнувшись под метелью белой?

или что увидел? или что услышал?
словно за деревню погулять ты вышел.

и, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
утонул в сугробе, приморозил ногу.

ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,
не дойду до дома с дружеской попойки.

там вон встретил вербу, там сосну приметил.
распевал им песни под метель о лете.

сам себе казался я таким же клёном,
только не опавшим, а вовсю зеленым.

и, утратив скромность, одуревши в доску,
как жену чужую, обнимал березку.

[ПежоN]

ты меня не любишь, не жалеешь,
разве я немного не красив?
не смотря в лицо, от страсти млеешь,
мне на плечи руки опустив.

молодая, с чувственным оскалом,
я с тобой не нежен и не груб.
расскажи мне, скольких ты ласкала?
сколько рук ты помнишь? сколько губ?

знаю я - они прошли как тени,
не коснувшись твоего огня,
многим ты садилась на колени,
а теперь сидишь вот у меня.

пусть твои полузакрыты очи
и ты думаешь о ком-нибудь другом,
я ведь сам тебя люблю не очень,
утопая в дальнем дорогом.

этот пыл не называй судьбою,
легкодумна вспыльчивая связь,-
как случайно встретился с тобою,
улыбнусь, спокойно разойдясь.

да и ты пойдешь своей дорогой
распылять безрадостные дни,
только нецелованных не трогай,
только негоревших не мани.

и когда с другим по переулку
ты пройдешь, болтая про любовь,
может быть, я выйду на прогулку,
и с тобою встретимся мы вновь.

отвернув к другому ближе плечи
и немного наклонившись вниз,
ты мне скажешь тихо:"добрый вечер!"
я отвечу:"добрый вечер, miss".

и ничто души не потревожит,
и ничто ее не бросит в дрож,-
КТО ЛЮБИЛ, УЖ ТОТ ЛЮБИТЬ НЕ МОЖЕТ,
КТО СГОРЕЛ, ТОГО НЕ ПОДОЖЖЕШЬ.

[ПежоN]

не криви улыбку, руки теребя,
я люблю другую, только не тебя.

ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо -
не тебя я вижу, не к тебе пришел.

проходил я мимо, сердцу все равно -
просто захотелось заглянуть в окно.

[ПежоN]

над окошком месяц. под окошком ветер.
облетевший тополь серебрист и светел.

дальний плач тальянки, голос одинокий -
и такой родимый, и такой далекий.

плачет и смеется песня лиховая.
где ты моя липа? липа вековая?

я и сам когда-то в праздник спозоранку
выходил к любимой, развернув тальянку.

а теперь я милой ничего не значу
под чужую песню и смеюсь и плачу.

[ПежоN]

синий май. заревая теплынь.
не прозвякнет кольцо у калитки.
липким запахом веет полынь.
спит черемуха в белой накидке.

в деревянные крылья окна
вместе с рамами в тонкие шторы
вяжет взбалмошная луна
на полу кружевные узоры.

наша горница хоть и мала,
но чиста. я с тобой на досуге...
в этот вечер вся жизнь мне мила,
как приятная память о друге.

сад полышет, как пенный пожар,
и луна, напрягая все силы,
хочет так, чтобы каждый дрожал
от щемящего слова "милый".

только я в эту цветь, в эту гладь,
под тальянку веселого мая,
ничего не могу пожелать,
все, как есть, без конца принимая.

принимаю - приди и явись,
все явись, в чем есть боль и отрада...
мир тебе, отшумевшая жизнь.
мир тебе, голубая прохлада.