Вот уж месяц прошел с тех пор, как отзвучали последние аккорды “Интернационала” на завершившемся 21 октября в Пекине XVII съезде Коммунистической партии Китая, а в мире продолжают анализировать его решения сквозь призму перспектив развития как самой партии и народа, руководимого ею, так и международного климата в целом. Это и неудивительно: Китай сегодня является такой могучей силой (нравится это кому-то или нет), что с тем, что происходит внутри этого государства, приходится считаться даже странам, находящимся за тысячи километров от его границ и тешащим себя мыслью о том, что именно они определяют глобальную политику.
Компартия Китая — 73 миллиона борцов за марксистскую идею — сама по себе уже немаленькое государство. Но руководит она более чем 1,35-миллиардной нацией. И эта нация уже в 2020 году “как древняя цивилизованная страна с длительной историей и в то же время как крупная развивающаяся социалистическая страна станет государством, которое в основном осуществило индустриализацию, заметно повысило свою совокупную мощь и по общим масштабам внутреннего рынка лидирует в мире”. Это пообещал генсек и глава государства Ху Цзиньтао. И нет никаких оснований не верить ему: темпы развития экономики КНР в течение пяти последних лет составляют в среднем 10,4%, по этому показателю она вышла на 11-е место среди 180 стран. Уже сегодня, по данным МВФ, Китай является четвертой экономикой в мире — $2,645 трлн. общего объема ВВП. В 2006 году Китай сумел практически втрое увеличить внешнеторговый оборот по сравнению с показателем 2002-го и довести его до $1,76 трлн., поднявшись с 6-го на 3-е место в мировом рейтинге. Приток прямых зарубежных инвестиций в экономику страны в 2003—2006 годах составил $186,5 млрд. — первый показатель среди развивающихся стран. И мировое первенство по золотовалютным запасам, которые достигли на конец сентября сего года $1,43 трлн., дает стране право не “латать дыры”, а направлять средства туда, куда она считает нужным, а заодно и не зависеть от мнения многочисленных международных советчиков.
Путем достижения поставленной цели, “ядром стратегии государственного развития” и “ключом к повышению совокупной мощи страны” является рост возможностей самостоятельного новаторства и создание государства инновационного типа. Именно такую задачу — развитие науки и техники в стране — ее руководитель поставил на приоритетное место в своем докладе. Он призвал увеличивать капиталовложения в самостоятельное новаторство с целью “прорыва в сфере ключевых технологий, отсутствие которых тормозит социально-экономическое развитие”. Что это означает? То, что Китай собирается отходить от модели экстенсивного развития и штампования дешевого ширпотреба, экспорт которого к тому же в последнее время все чаще становится предметом экономических разборок с зарубежными партнерами. Теперь Китай намерен создать государственную систему инноваций, которая объединит в себе производственные организации, вузы и НИИ, а также “осуществлять стратегию интеллектуальной собственности с учетом потребностей рынка”.
Это вовсе не означает, что Китай перестанет скупать или откровенно “перенимать” передовые зарубежные технологии. От политики открытости, позволившей стране в свое время сделать поразительный скачок к экономическому подъему, никто отказываться не собирается. Просто конечный продукт, производимый новыми китайскими транснациональными корпорациями не без привлечения современнейших разработок из-за рубежа, будет уже интеллектуальной собственностью Китая и выйдет на международные рынки по совершенно другой цене. Примеры такого “творческого подхода” уже есть и сегодня.
Развитие ради развития — конечно, не самоцель. Цель — завершение к 2020 году построения общества среднего достатка при увеличении среднедушевого ВВП страны вчетверо против 2000 года. Об этом также сказал Ху в своем докладе, который длился 3 часа 20 минут. Слово “среднедушевой”, прозвучавшее впервые, имеет принципиальное значение, поскольку означает четкую задачу повышения уровня жизни всех, а не только особо преуспевших. Увеличение доходов позволит Китаю стать вторым по объему потребительским рынком мира уже к 2015 году, считают эксперты американской Boston Consulting Group (BCG).
Вместе с тем руководство партии отдает себе отчет, что достижение всех светлых перспектив экономического роста невозможно без поддержания социальной гармонии в обществе, где сегодня 310 тыс. семей (0,1%) “новых китайцев” сосредоточили в своих кошельках около 41,4% богатства всей страны, тогда как 20 млн. человек все еще официально находятся за чертой такой бедности, которая нашим нищим даже в страшном сне не снилась. По последним данным BCG, Китай занял пятое место в мире по количеству семей, чье финансовое состояние превышает $1 млн. А по данным журнала Forbs, настоящих (из расчета курсовой стоимости акций) миллиардеров в Китае сегодня насчитывается 66 человек (больше только в США), притом что всего год назад их было только 15.
Экспроприировать экспроприаторов партия не собирается. Стоит задача поднять уровень благосостояния “маленьких китайцев”. Международные эксперты считают, что к 2011 году семей, представляющих “средний класс”, будет 6,4 млн. — вдвое больше, чем сегодня. Классу же ниже среднего жить тоже станет легче. Слова “социализм и коммунизм” не должны вводить в заблуждение. Ничего бесплатного в КНР нет уже четверть века. Но с этого года крестьянские дети учатся в школе бесплатно. В начале ноября правительство пообещало к 2010 году охватить все сельское население системой медицинского обеспечения и ввести со временем пенсионную систему для более чем 900 млн. крестьян, которые отродясь не получали пенсию и никогда не имели медстраховки. Уже сейчас около 150 млн. человек в стране получают социальную помощь, создан режим прожиточного минимума, охватывающий 22 млн. жителей в городах и 25 млн. в селах, режим временной помощи пострадавшим от бедствий, система помощи бездомным и нищим и система образовательной, жилищной и юридической помощи. Эти и другие меры направлены на сокращение разрыва в уровне жизни, который уже вплотную приблизился к угрожающей социальным взрывом отметке.
Серьезной проблемой, представляющей прямую угрозу общественному спокойствию (по стране прокатились уже сотни акций протеста в этой связи), является также ухудшение экологии. Именно нынешний лидер впервые выдвинул принципы “скоординированного развития” и строительства “гармоничного общества”. На практике это означает продолжение экономического роста при жесткой экономии ресурсов и охране окружающей среды. Эти задачи возведены в ранг государственной политики, поскольку “касаются кровных интересов существования и развития китайской нации”.
Все вышеперечисленное, собранное в емкой формулировке “научная концепция развития”, единогласно внесено более 2200 делегатами в дополнение к уставу. В новую редакцию партийной конституции внесены: задача “превратить страну в богатое, могущественное, демократическое, цивилизованное и гармоничное модернизированное социалистическое государство”, общая схема построения дела социализма с китайской спецификой, установка по поводу руководства армейским строительством, национальной и религиозной (!) работой. И, наконец, усиление институционального строительства партии, расширение внутрипартийной демократии при усилении внутрипартийного контроля.
Несмотря на то, что в отличие от предыдущих классиков КПК имени нынешнего генсека в обновленном уставе (с 1921 года — момента основания КПК — это пятое по счету дополнение, предыдущее было сделано на XII съезде в 1982 году) вы не встретите, именно с ним будут связывать вышеуказанные концепции и установки. Это тот след, который оставит товарищ Ху в истории самой большой политической организации в мире, пребывающей у власти в самом населенном государстве мира уже 58 лет.
Генсек не стал оставлять этот важный штрих на последний момент, хотя будет оставаться на всех своих постах еще 5 лет до следующего съезда. При этом руководящее ядро КПК — Постоянный комитет Политбюро — обновился в этот раз почти наполовину — пятеро членов из предыдущих составов и четыре новых лица. Из последних наибольший интерес прикован к двум секретарям парткомов: Шанхая — Си Цзиньпину и провинции Ляонин — Ли Кэцяну. Одному из них, по мнению наблюдателей, и суждено через пять лет унаследовать пост генерального секретаря партии и председателя КНР. “Си Цзиньпин и Ли Кэцян — это очень молодые товарищи”, — представил их прессе товарищ Ху. И впрямь, 54-летний Си и 52-летний Ли необыкновенно молоды для таких постов по китайским меркам, представители “пятого поколения” лидеров.
Кто из них станет его преемником? Сказать однозначно трудно. Все те же вездесущие наблюдатели, привыкшие улавливать малейшие нюансы тонких восточных политических хитросплетений, обратили внимание на то, что Си Цзиньпина представили первым, что может означать очень многое.
Хотя за пять лет все еще может поменяться, ведь, невзирая на внешнюю монолитность рядов, в высших эшелонах партии идет нешуточная борьба между отдельными региональными группировками. Ничего похожего на наши национальные разборки, конечно, никакой стирки “грязного белья” на публике и смешных наездов — все чинно, без шума и пыли. Не хватало еще, чтобы передряги в руководстве страны спровоцировали беспокойство на улицах… Никаких “цветных революций” — только не это… Социальная стабильность и преемственность политического курса, как это было в момент передачи власти от Дэн Сяопина к Цзян Цзэминю, а потом к Ху Цзиньтао. Китай понимает, что только так сможет продолжать развиваться и укреплять свою мощь, в том числе и на международной арене. Кстати, “триединым” — генсек партии, председатель КНР и председатель Центрального военного совета — товарищ Ху стал не сразу после его избрания генсеком. Предшественник Цзян Цзэминь передавал ему ключевые посты в стране постепенно, по одному в год. В этом тоже преемственность.
А тем, кто ратует за большую демократию, — пожалуйста, но только внутрипартийную. Вот уже пятый съезд подряд выборы в руководящие органы КПК проходят на альтернативной основе. Причем в нынешнем году степень демократизации процедуры была самой высокой за всю историю — около 8% кандидатур не прошли (на двух предыдущих съездах эта цифра составляла около 5%). В процессе выдвижения кандидатур, проходившем в течение года, участвовали более 43,3 тыс. партийных кадровых работников, что на 43,4% больше по сравнению с XVI съездом КПК, и 130 тыс. рядовых членов.
Скажете, “недемократично”? А Китай и не собирается позволять применить к себе модель западной демократии. “В вопросах строительства демократии Китай будет ориентироваться на собственный опыт и не будет следовать западным моделям”, — объявил Ху Цзиньтао, который, между прочим, в своем докладе 60 раз употребил слово “демократия”. В Пекине знают, что только модель жесткого правления является залогом экономического роста, ведь иностранный инвестор вкладывает в стабильность, а не в “демократию”. Да и события на площади Тяньаньмынь, чуть не взорвавшие весь Китай, еще свежи в памяти. Лучше не доводить до греха. И так только в прошлом году, по данным Министерства общественной безопасности КНР, по всей стране произошло 72 тыс. выступлений протеста, правда, не политических, а против коррупции, загрязнения окружающей среды и аварий на угольных шахтах. Уж лучше пустить энергию масс в строительство социализма с китайской спецификой, где каждому предлагают богатеть, а уже сформировавшимся капиталистам — вступать в ряды компартии. Возможно, основатели марксизма-ленинизма, которых китайские партбонзы вспоминают всегда и везде, и не одобрили бы такого вольного трактования своей идеи. Но на то ведь она и “китайская специфика”.
20.11.2007, 12:48
