Литература, Гоголь глазами Репина

[Zaika]

Литература

ГОГОЛЬ ГЛАЗАМИ РЕПИНА



И.Е.Репину не довелось встречаться с Николаем Васильевичем Гоголем. И все же его образ глубоко затронул творческое воображение живописца. В портрете 1878 г. Илья Ефимович предпринял серьезную попытку воссоздать облик писателя.

Позднее, в декабре 1894 г., в письме к А.А.Голенищеву-Кутузову, Репин отмечал: “И Пушкин, и Гоголь, и Тургенев, и Лев Толстой (изъятый от сектантской закваски). и многие другие великие светочи всегда будут предметом моего поклонения”.

Выдающегося живописца и великого писателя объединила пронзительная любовь к Украине, к ее свободолюбивому и гордому народу. Достаточно сопоставить только “Тараса Бульбу” Гоголя и “Запорожцев” Репина. Но связь эта была еще более глубокой.

Четыре рисунка И.Е.Репина на запорожские темы из книги “Запорожье в остатках старины и преданиях народа” (СПб, 1888), были перепечатаны в “Иллюстрированном полном собрании сочинений Н.В.Гоголя” под редакцией А.Грузинского. В письмах Репина нередко упоминаются повести “Страшная месть” и “Вий”. Как рассказывал А.М.Комашка, ученик Репина, работая над “Черноморской вольницей” и “Гайдамаком”, Илья Ефимович просил читать ему вслух “Тараса Бульбу” Н.В.Гоголя и “Кобзаря” Т.Г.Шевченко.

В 1870 г. под впечатлением “Записок сумасшедшего” Репин создает серию из четырех рисунков “Поприщин”. Три из них с подписями: “Какой бы это был чиновник”, “Кабы та, эх, канальство”, “Большей частью лежать на кровати”. Художника привлекали найденные писателем экспрессивные и глубокие психологические ситуации. Вместе с более поздним рисунком “Поприщин”, возникшим четверть века спустя, эта серия в 1913 г. экспонировалась в галерее Лемерсье (Москва).

Отправившись в академическую поездку за границу, Репин во Франции заполняет свой альбом зарисовками и сценками, близкими к малороссийским, а в письме к В.Стасову просит прислать сочинения Гоголя. Восхищаясь в Париже картиной чешского художника Я.Чермака “Раненый черногорец”, Репин пишет 8 марта 1874 г. В.Стасову:

“Во всем ансамбле и подробностях так и веет поэзией. Это чисто "Тарас Бульба" Гоголя”.

Внимательно следит Илья Ефимович и за появлением всего нового, относящегося к творчеству Н.В.Гоголя. В частности, художник приветствовал начало работы М.Мусоргского над оперой “Женитьба”.

В 1880 г. в Москве он знакомится со статьей В.Стасова “Гоголь и русские художники в Риме”, а в 1888 г. с книгой “Гоголь как учитель жизни”, обращая особое внимание на описание кончины Гоголя. Видимо, эта книга, как и ряд других, помогла Репину в.1909—1911 гг. при создании картины. “Н. В. Гоголь и отец Матвей”, а также других вариантов картины “Самосожжение Гоголя”, показанных на 38-й и 39-й передвижных выставках (1910 и 1911 гг.). Он комментирует еще не осуществленный замысел в письме к М.В.Веревкиной от 20 февраля 1894 г. из Неаполя: “Гоголя пилили всю жизнь за его перлы комизма, пока не допилили до отшельничества, аскетизма и смерти”.

В одну из “сред” в “Пенатах” Илья Ефимович показывал гостям картину “Гоголь, сжигающий в камине второй том “Мертвых душ”. В мастерской художника в 1910 г. висел этюд к картине “Самосожжение Гоголя”, для которого позировал И.И.Бродский. Впоследствии был приобретен Третьяковской галереей.

Произведенный в академики живописи художник В.К.Бялыницкий-Бируля предложил Илье Ефимовичу обменяться живописными полотнами. Репин согласился на обмен, но, неудовлетворенный эскизом “Самосожжение Гоголя”, просил подождать: “Гоголя своего я буду считать свободным, пока не удастся достичь в нем Гоголя. И буду очень счастлив принять Ваше предложение, когда моя совесть художника спокойно вздохнет во мне” (письмо В.К.Бя-лыницкому-Бируле от 5 октября 1903 г.).

Известно, что Репин неоднократно создавал рисунки на темы из жизни А.Пушкина, Н.Гоголя, Л.Толстого и других выдающихся писателей. В 1911 г. он разрешил редактору-издателю журнала “Путь” И.А.Белоусову опубликовать эти работы. В их числе находились и два рисунка на одну и ту же тему — Гоголь и отец Матвей.

Следует отметить, что Репину вообще с трудом давались образы тех людей, с которыми ему не доводилось встречаться. Даже П.М.Третьяков недооценивал важность репинского замысла, относя эти графические листы скорее к рекламе. Репин же, отвечая на упреки Третьякова, писал ему: “Я никогда не соглашусь с Вами, что изображения Толстого за работой или во время отдыха — рекламы. Разве он какой-нибудь начинающий пройдоха?! А что не писали этюдов с натуры с прежних гениев — это очень жаль. Я дорого бы отдал теперь за картину из жизни Пушкина, Гоголя, Лермонтова и других. Тут есть какое-то брюзгливое ворчание современников к новым явлениям — черта мне антипатичная и ничем, кроме ссылки на прежде, не оправданная” (письмо П.М.Третьякову, 1892).

Гоголя и Репина сближала любовь к изобразительному искусству и архитектуре. Оба они знали Италию, восторгались ее памятниками и великими мастерами прошлого. Репин высоко ценил статью Гоголя, посвященную картине К. Брюллова “Последний день Помпеи”. Именно ее имел в виду Репин, когда в черновике речи, посвященной К.Брюллову, он записал:

“В 60-х годах Тургеневский Потугин уже громко упрекает русское общество за то, что оно 20 лет склонялось ничтожной личности Брюллова. Восторги Гоголя были забыты”.

Неоднократно Репин принимался и за иллюстрации и Гоголю. Помимо “Записок сумасшедшего” Илья Ефимович создал четыре иллюстрации к “Сорочинской ярмарке” и одну к “Страшной мести”. Но главным в его замыслах была повесть “Тарас Бульба”. Репин стремился к этой работе — и боялся ее, сознавая грандиозность этического творения Гоголя.

Весной 1901 г. издательство Вольф предложило выпустить “Тараса Бульбу” с иллюстрациями И.Е.Репина. Это предложение передал Репину художник И.Лазаревский, которому стало известно, что у Ильи Ефимовича уже готовы некоторые эскизы. Репин отвечал Лазаревскому: “Я много раз перечитывал эту изумительную повесть. Какая красота, какие типы, какие образы! Как бы хотелось приобщитъся к этому титаническому произведению гения Гоголя! Но вижу, нет сил. Не скрою, у меня есть иллюстрация к “Тарасу Бульбе”. Но ведь только одна. А Вам нужно всю повесть разрисовать. Мне не дано быть иллюстратором”, — заключил Репин. В этом сказались и высокая требовательность художника, и понимание сложности задачи, а отчасти и недооценка самого жанра иллюстрации, сложившаяся под влиянием В.В.Стасова.